Образ и характеристика Евгения Онегина в одноименном романе Пушкина

Герой романа предстает перед читателем человеком и обыкновенным (похожим на многих других), и необыкновенным, простым и сложным. Эта сложность и даже противоречивость были отражением той сложной, противоречивой эпохи, которая и порождала подобные характеры. В начале романа перед нами молодой человек, живущий по законам и обычаям светского общества. Он уезжает из Петербурга не в порыве свободолюбия на экзотический Кавказ, а в обыкновенную деревню за прозаическим наследством дядюшки. Ничего исключительного, загадочного, как у героев романтических поэм, в нем нет. Знаменательно, что романтики не поняли замысла Пушкина и не смогли оценить новых, реалистических принципов изображения действительности. А. А. Бестужев, прочитав первую главу романа, с недоумением писал поэту в марте 1825 г.: «Вижу человека, которых тысячи встречаю наяву». Он считал, что именно поэтому Онегин не достоин стать героем художественного произведения.

Однако Онегин при всей его типичности обладает такими индивидуальными, неповторимыми чертами, которые делают его «лишним» для общества Буяновых, Петушковых, Скотининых. Широко распространенный термин «лишний человек» (Онегин оказался первым в этом типологическом ряду) должен восприниматься как отрицательная характеристика а первую очередь не героя, а среды, для которой незаурядные люди оказываются неудобными, ненужными, лишними. В этом обществе не может быть полноты человеческого существования. Разочарование Онегина в светской жизни, в окружающих его людях, в себе самом, наконец, как раз и свидетельствует о таких его незаурядных внутренних, душевных качествах, которые, к сожалению, он так и не смог нигде проявить. О незаурядности Онегина свидетельствует и круг его друзей, в число которых входят Кавелин, Чаадаев (об этом Пушкин упоминает в 1-й главе) и, что особенно важно, сам автор, называвший Онегина своим добрым приятелем. И то обстоятельство, что в кабинете Онегина находится портрет Байрона, бюст Наполеона, также наполнено определенным смыслом, являлось своего рода «сигналом» для читателя, помогая ему лучше понять мироощущение героя романа.

Белински так передавал свое впечатление от Онегина:


«…Бездеятельность и пошлость жизни душат его; он даже не знает, чего ему надо, чего ему хочется; но он знает, и очень хорошо знает, что ему не надо, что ему не хочется того, чем так довольна, так счастлива самолюбивая посредственность».


И именно потому, что светское общество убило в нем «страсть сердца и теплоту души», он и не смог понять Татьяну, ее доверчивую любовь. В современное литературоведении не прекращается спор о возможности нравственного возрождения Онегина. Высказывается мнение, что вспыхнувшая у Онегина любовь к Татьяне имеет источником всего лишь «мелкое чувство светского самолюбия и тщеславия». Исследователи, придерживающиеся этой точки зрения, исходят из концепции, согласно которой в лице Онегина «типизирована историческая обреченность дворянского сословия», в силу чего ни о каком возрождении пушкинского героя не может быть и речи. Смысл соотношения образов Онегина и Татьяны в таком случае определяется понятиями: с одной стороны — «опустошенность» и с другой — «внутренняя цельность». Существует и иная концепция, в соответствии с которой эволюция характера Онегина представляется несомненной, особенно если учитывать воздействие на героя романа путешествия, предпринятого им после убийства Ленского. По мнению Г. П. Макогоненко, после разгрома декабристов совершенно неясен был путь борьбы с самодержавно-крепостническим строем. Поэтому Пушкин показал нравственное возрождение личности Онегина через любовь.

Пушкинское открытие обогатило литературу: нравственная ценность человека, его общественная позиция стали обнаруживаться в сфере частной, интимной жизни, «проверяться любовью», как пишет исследователь. Наиболее объективно к решению этого действительно очень сложного вопроса подошел в свое время Белинский, учитывавший специфику пушкинских оценок, его диалектический подход в изображении человеческих характеров и перспектив их развития: «Что сталось с Онегиным потом? — спрашивал критик.— Воскресила ли его страсть для нового, более сообразного с человеческим достоинством страдания? Или убила она все силы души его, и безотрадная тоска его обратилась в мертвую, холодную апатию? — Не знаем, да и на что нам знать это, когда мы знаем, что силы этой богатой натуры остались без приложения, жизнь без смысла, а роман без конца?».

  • 2 303